Навигация
Статьи
Статьи
"В апреле 2011 года в выставочном зале Академии управления МВД РФ прошла семейная выставка московских художников Георгия Уварова и Мары Даугавиете.
В этот зал можно попасть только по предварительной записи, предъявив паспорт, и, тем не менее, многие художники стремятся показать свои картины в стенах академии.
Роль таких выставок нельзя переоценить. Во-первых, слушатели академии вольно или невольно знакомятся с современной московской живописью, и было бы неправильно считать это напрасным. Во-вторых, художник, представляющий свои работы для экспозиции, получает возможность вступить в контакт с непривычной аудиторией, в силу многих причин удалённой от проблематики и эстетики современного искусства.
Смысл подобных экспозиций может показаться незначительным, вполне формальным, и, вместе с тем, речь идёт о столь необходимом сближении различных социальных страт, о попытке восстановить тонкие социальные связи в предельно атомизированном обществе. Весьма характерно, что первичный импульс, инициатива проведения выставок принадлежит не художникам, а госучреждению. Пусть это громко сказано, но в каком-то смысле – в лице отдельно взятого ведомства – государство протягивает руку художественной интеллигенции…
В течение 7 дней в центре Москвы можно было пообщаться с живописью: с 11 по 18 марта в галерее «Киселев» проходила персональная выставка московской художницы Мары Даугавиете.
Друзья и почитатели должны быть вдвойне благодарны Маре, поскольку – так уж неловко повелось – художник в наши дни вынужден изрядно потратиться на аренду зала, прежде чем подарить приглашенным тонкие визуальные удовольствия.
Т. к. искусство современное в массовом порядке стремится видом своим, а чаще содержанием слиться до неразличимости со странноватой реальностью, о которой говорить здесь, конечно, не место, - встреча с чем-либо настоящим, подлинным соотечественников дезориентирует.
Живой язык живописи, как голос, звучащий не под фонограмму, кажется современнику чем-то чересчур сложным, пугает его диссонансом с унифицированной «гладкой» поверхностью тотальной рекламы, сквозь которую, воистину, не всякому под силу продраться. Иногда кажется, что восприятие живописи требует от современного человека той меры усилий и личного участия, на которые он не готов или
уже не способен. В этом отношении весьма показательным было поведение одного из молодых людей – музыкантов квартета, исполнивших ряд классических этюдов на открытии выставки. Нужно было видеть смесь безразличия и снисходительного любопытства, с которым он прислушивался к речи выступавшего искусствоведа… Сомневаюсь, взглянул ли он на картины, среди которых нанят был музицировать? Речь, между тем, идет о человеке, приобщенном к таинству искусства...
"Работы Мары Даугавиете всегда удивляют оригинальностью и разнообразием решений. На первый взгляд её живопись достаточно проста – в том смысле, что в ней нет погони за спецэффектами. Но именно в этом видится величайшее достоинство, поскольку её кисть является инструментом, неотступно следующим за мыслью художника. При этом воплощение задуманного никогда не происходит в ущерб самой живописной форме, а стилевое решение соответствует замыслу.
Не секрет, что многие современные художники находятся в серьёзной зависимости от формальных находок. В каком-то смысле это является характерным признаком современного искусства. Однажды найденное «удачное» формальное решение становится методом, постепенно окостеневая, заключая художника в плен, лишая его искусство развития.
В противоположность этой особенности живопись Мары Даугавиете является примером редкой творческой свободы, когда характер воплощения зависит от идеи картины, а не наоборот, когда идея в значительной мере обусловлена формой.
Мара Даугавиете плодотворно и много работает практически во всех жанрах. Но главное поле её деятельности – картина, сложные, очень часто многофигурные композиции с символическим содержанием. Круг тем, к которым обращается Мара, чрезвычайно многообразен и был заявлен уже в самом начале её творчества. Многие из них, так или иначе, связаны с распорядком и событиями её собственной жизни. Простое занятие в аудитории, в студии, члены семьи, рождение и воспитание детей, их взросление, путь и место художника, животрепещущие события недавней истории – всё это и многое другое, так или иначе, находит отражение в её невероятном по объёму и подробности пластическом дневнике, всё это занесено в скрижали её искусства. Темы эти многократно повторяются, меняется характер их прочтения – от весёлого юного задора, любопытства, игры с этим невероятным подарком – жизнью и творчеством – до глубоких прозрений взрослой жизни.
Удивительная способность возвысить, казалось бы, обыденный сюжет (например, «Сон семьи»), увидеть в нём универсальное начало и при этом не лишить его предельной конкретности, живости, почти интимного ощущения присутствия, распространяется и на пейзаж. Пейзажи Мары Даугавиете это особая большая тема. Даже небольшой этюд превращается под её кистью в пейзаж-картину, в пластическую историю, в некое сакральное пространство, сообщающее зрителю значительно больше, чем это присуще данному жанру. Этот пейзаж не просто увиден, он очеловечен, прошёл через сознание художника, очищен его неповторимым чувством и отношением."
Из статьи Ильи Трофимова о выставке «Человек, экология, космос» (17-29 января 2011 г.)
Выставка прошла в выставочном зале Товарищества Живописцев на 1-й Тверской-Ямской
Полностью статью можно прочитать здесь.
Не является ли произведение искусства посланием к далекому времени? К кому-то, пусть говорящему на другом языке и живущему в неузнаваемо изменившемся мире, но все же могущему воспринять язык образов, знаков, несущих информацию. Не так уж мы изменились за несколько тысячелетий сами, чтобы не понимать оставленных нам древними народами, египтянами, вавилонянами, греками, китайцами, инками знаков. Это чудо — проступание через века мысли, эмоции, всегда таинственный след — прикосновение руки к камню или дереву, драгоценное наследство нам, живым, хотя бы его крупицы! Рядом с нами (со мной) пошла ко дну, самоуничтожилась только что цивилизация, воплощенная в жизнь утопия. Утонула на наших глазах, и мы, живые свидетели погибшего мира, плаваем на обломках крушения. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые — его призвали всеблагие, как собеседника на пир!» Наше свидетельство не должно утонуть вместе с нами, кануть в небытие. Может, смысл моего существования в том, чтобы сохранить эти исчезающие крупицы бытия для будущего, чтобы останками нашего мира были бы не только не перевариваемые природой целлофан, пластмассовые обломки быта и куча металлолома. Мы долго спали, в счастливом неведении, не желая проснуться. А ведь могли и не проснуться, так и сойти "в эту бездну", куда уже упало столько живых, из сна в небытие. Однако, нам дано было пробудиться, увидеть, осмыслить. Водоворот событий закрутил, поток толпы понес по течению. Как падение Алисы сквозь землю, так длится в своей бесконечности наше пробуждение, о многом можно подумать, да и по сторонам посмотреть. Несемся сквозь жизнь и пребываем в неподвижном созерцании одновременно - медитация на пиру у бессмертных. А живопись — это доступное, старое, как мир, традиционное средство показать кусочек изменчивой жизни, остановить мгновение. И пусть в этой задаче есть много наивности — детская вера в свои силы и детская радость от игры необходимый двигатель творчества. Ну, а реализм — это, по-моему, свойство человеческого глаза, радость узнавания, ведь даже в расположении звезд на фоне темного неба, человек видит фигуры и сюжеты. Быть слишком понятным совсем не страшно, главное, чтобы тебя поняли.
Мара Даугавиете
Это имя не из тех, что сегодня у всех на устах. Живопись Мары Даугавиете, традиционная по материалу (холст, масло), сдержанная по ее выразительным средствам, обращена лишь к внимательному, восприимчивому и воспитанному главу. Нельзя сказать, что у художницы тихий голос, камерная манера. Однако она и не из тех, кто хватает зрителя за горло (или хоть за полы). Здесь нет перенапряжения связок, стремления перекричать кого-либо. Нет экспрессии, подавляющей гармонию, ревущего цвета. Эта живопись не поражает, но ищет сочувствия, к которому готов бывает далеко не каждый зритель нынешних шумных выставок.
Зато я думаю, что это имя — надолго. Это не фейерверк, что, отсверкав в небесах, гаснет, оставляя вместо себя сизый дымок. Мне кажется, что оно, напротив, возрастает. Очень медленно, но зато неуклонно. У ее живописи есть внутренняя наполненность и достоинство. Индивидуальность не внешняя, не одной только живописной манеры, а способов осознавать и ощущать жизнь, мыслить и чувствовать. За нею — прочная система внутренних ценностей: эстетических, духовных, моральных. Искусство Мары — философское, но без философствования, значительное, но без ложной монументальности и пафоса.
Мара Даутавиете — художница картины. В основе каждой ее работы, большой или малой, — не непосредственное впечатление, не этюд с натуры, но целостное представление о каком-то жизненном явлении или проблеме. Ее искусство весьма чувствительно к состоянию окружающего мира, общества, социальной среды. Чувствительно, но отнюдь не склонно к прямому, зеркальному отражению. В редких случаях картина реагирует прямо на событие: "Погром в Баку" (1989). Обычно же художница умеет найти зримую и емкую форму для воплощения самого духа времени. Форму, разумеется, метафорическую, но очень наглядную.